В среднем раз в полгода мне попадаются рекламы именитых психологов современности. Я захожу в их аккаунты, читаю и… хочу бросить работу сразу, не потратив больше ни минуты своей жизни на то, во что превратилась наука о душе.

Я начинаю злиться на мир…

На бестолковость людей, которые платят большие деньги за масло масляное и бесполезные наборы текстов и практик, которые работают в лучшем случае пару месяцев…

Я злюсь на себя, что какого-растакого дьявола пришла в этот мир в то время, когда никому не нужна суть…

Я злюсь на этих психологов, почему они портят интуицию и чувствование людей своими советами «сделай так — получишь это».

И я звоню маме, а мама говорит, что я никогда не была нормальной и пора бы уже привыкнуть к тому, что мое течение не совпадает с мировыми потоками…

Мама умеет поддержать.

Потом я иду в баню и рассказываю банщику, как мне все это надоело, и что это мое последнее воплощение, и хрен вы меня тут увидите еще.

А он мне говорит: «Ну-ну», — и заботливо смывает всю мою злость…

Я твердо решаю закончить свою деятельность и заняться добрым колдовством у себя в деревне: чистить людей, помогать им плести свои судьбы, или хотя бы вызывать снег в среднюю полосу России. Сижу и проектирую специальную избушку, в которой можно делать обряды, продумываю интерьер и детали.

И когда я уже практически иду распускать свою команду, пространство начинает меня удерживать.

Откуда ни возьмись, появляются люди, которые не хотят идти ни к кому, кроме меня, прилетают мощнейшие отзывы о работе, приходят просьбы о проведении программ.

Я фыркаю, как вредный конь, но в то же время вижу, как великое мировое пространство гладит меня по голове и говорит: «Ты нужна мне, дочь моя! Нужна такой. Строптивой, ищущей, глубокой, не соглашающейся на меньшее… Пожалуйста, будь такой!»

И я размягчаюсь. И начинаю работать, пофыркивая, что в следующий раз точно уйду в избушку колдовать. И мечтательно смотрю на свои ритуальные проекты…

В писаниях сказано: «Сердце брахмана мягкое, как свежесбитое масло, а речи острые, как кинжал».

Это правда.

Я отхожу и начинаю работать с большой любовью к людям. Даже к тем, которые бестолковые.

И вспоминаю своего папу и его крестницу. Все свое детство она была маленькой шкодой: живой, непосредственной и сильной, а семья, как полагается, хотела видеть ее прилежной, послушной и тихой. А мой папа всегда приходил к ним в гости и шептал ей на ухо: «Оставайся такой, какая ты есть! Ты лучшая!»

Позже, когда мы с ней встречались без папы, она брала меня за руку, отводила подальше от всех и шептала на ухо: «Юль, передай Толе, что я не изменилась, осталась такой, как есть, я осталась собой!»

Так и я, отдышавшись от разочарований, вдыхаю холодный декабрьский воздух и шепчу: «Слышишь меня, Великая Мать? Я осталась собой…»